«Из Пиндемонти» (1836) — не просто подражание итальянскому поэту, а личное поэтическое исповедание. Здесь поэт отвергает суетную политическую «свободу мнений» и противопоставляет ей внутреннюю, нравственную независимость. С первых строк звучит ирония к «громким правам» и шумным лозунгам — тем самым Пушкин дистанцируется от общественных криков и партийных страстей, которые так часто подменяют суть свободолюбия. Он не хочет участвовать в борьбе за «оспаривание налогов» или «цензуру журнальных замыслов» — всё это «слова, слова, слова». Настоящая свобода для него — свобода от внешней власти, от мнения толпы, от зависимости перед любой системой. В этих строках слышится зрелая философия художника, познавшего цену жизни и творчества. Для Пушкина важно лишь одно право — быть верным себе, не «гнуть совести и шеи», не служить ни царю, ни народу, а только внутреннему закону красоты и правды. Это поэтическое кредо созвучно античным идеалам стоицизма и близко духу Ренессанса, где личная независимость — высшая форма достоинства. В финале поэт формулирует свой идеал счастья: тишина, природа, искусство и творческое созерцание мира. Перед красотой природы и созданий духа он ощущает не гордость, а радостное благоговение. Здесь нет бунта — есть мудрое примирение, где свобода становится не оружием, а состоянием души. Это одно из тех стихотворений, где Пушкин предельно ясен и прост, но за внешней ясностью скрыта грань философского завещания — свобода как внутренний закон, а не политический лозунг.