В «Драме настроения» Иннокентий Анненский превращает размышление о театре и литературе в живописный анализ души. Здесь сцена и книга сплетаются, как узоры на ткани, где каждое слово — мазок кисти, а каждый герой — отражение внутреннего состояния. Это не просто критическое эссе, а поэтическое исследование человеческого восприятия: где заканчивается искусство и начинается жизнь? Анненский чувствует границы эпохи. Его язык — прозрачный, но тревожный; он не утверждает, а спрашивает: театр — это искусство наблюдения или зеркало, где отражается сам зритель? Автор рассматривает «Трёх сестёр» Чехова не как пьесу, а как живую ткань чувств — пространство, где персонажи существуют не ради действия, а ради тишины между словами. Он видит в них символы поколения, живущего на грани сна и пробуждения. В этом тексте — не сюжет, а дыхание эпохи. «Драма настроения» становится литературной метафорой перехода: от реализма к символизму, от факта к ощущению. Здесь важен не ответ, а пауза. Читатель выходит из книги с чувством тихого узнавания: будто сам услышал свой голос, отразившийся в фонографе времени. Анненский предлагает не действие, а состояние — прозрачное, зыбкое, как морозный узор на стекле. Эта проза для тех, кто умеет слышать тишину и видеть свет внутри сумрака мысли.